Сергей Бородин

 

 

НАУКА ПОД ЗАМКОМ

 

 

Духовно ущербные прислужники древ­них магов хитростью, лестью, коварством, жестокостью обрели доступ к знаниям пращуров рода чело­веческого. Так по­явился клан тайнознатцев, установив­ший монопольное владение всем сводом реальных законов мироздания. Принудитель­ная узурпация изначальных знаний дала касте новоявленных жрецов абсолютную власть над человечес­кими сообществами, развитие которых с тех пор стало выстраиваться на базе ложных мировоззренческих постулатов. Для упрочения своей абсолютной власти тайным прави­телям планеты необходимо было превратить всех остальных землян в тупую толпу ненасытных потреби­телей материальных благ и ценно­стей.

 

В середине XVII века эти тайнознатцы столкнулись с реальной уг­розой потери своей монополии на безграничную власть над земным миром, угрозой их устоявшемуся за много веков надчеловеческому по­ложению реальных властителей Земли. Опасность исходила от ре­волюционного для своего времени открытия, которое могло позволить многим людям прикоснуться к оп­ределенной части древних знаний. Это открытие, ставшее по сути переоткрытием известного в древно­сти закона физического мира, сде­лали итальянские метафизики — ис­следователи из Академии дель Чименто, после проведения множества практических экспериментов к 1661 году разработавшие теорию маят­ника, не противоречащую ни рацио­нальному, ни иррациональному под­ходу к явлениям жизни. Следует заметить, что в средние века то, что мы сегодня называем «наукой», было составной частью метафизики, изу­чавшей в едином комплексе мате­риальную и нематериальную сторо­ны окружающего нас мира. Есте­ственно, новые жрецы, узурпировав­шие древнее знание, предприняли самые решительные шаги к ликви­дации неожиданно возникшей угро­зы своему привилегированному ста­тусу. Именно в силу этих причин данное открытие не получило прак­тически никакого признания, было подвергнуто дискредитации и пре­дано забвению. Академию дель Чименто распустил по тайному указа­нию папы римского местный прави­тель Леопольд Тосканский, получив­ший за это деяние чин кардинала. Вслед за этим в 1666 году для предотвращения возможности по­вторения подобных эксцессов была учреждена Парижская Академия наук с уставом, разработанным по образу и подобию традиционных тайных обществ. В качестве допол­нительной страховки развития со­бытий в угрожающем для себя на­правлении академическая элита от­казалась от «метафизики» как пред­мета своей деятельности. Вместо метафизики в оборот ввели поня­тие «наука», изучающая только то, что можно исследовать в рамках прак­тического эксперимента, и призна­ющая истинным только то, что можно доказать на повторном экспери­менте, то есть в предмет научного исследования категорически не включались явления нематериальной природы. Научный поиск чело­вечества таким образом искусствен­но был ограничен лишь малой час­тью природных явлений исключительно материального порядка. И это притом, что древние знания, ко­торыми пользуются новые жрецы, относят материальные процессы к частным случаям явлений, а приро­да их недоступна для исследования с использованием инструменталь­ного и методологического аппара­тов современной науки. Тем самым на науку как таковую изначально наложили печать сокрытия истины.

 

Принципы, на которых основывалась фран­цузская Академия наук, самая первая из национальных орга­низаций по контролю за интеллектуальной деятельностью граж­дан отдельно взятой страны, стали обязательными при учреждении всех других нацио­нальных академий. Парижская Ака­демия наук положила начало фор­мированию всемирной академичес­кой научной сети, призванной поста­вить под надежный контроль все ис­следовательские работы, проводи­мые учеными, и предотвращать по­пуляризацию запрещенных фактов и открытий.

 

По академическому ритуалу пред­полагается, что все без исключения будущие владетели сокровенных тайн человечества должны получать доступ к истинам, сокрытым от ос­новной части человечества, только в результате прохождения целого ряда растянутых на много лет посвященческих процедур.

 

Во всех цивилизованных странах впоследствии были учреждены на­циональные академии наук, объе­диненные в общемировое научное сообщество. Каждая академия раз­работала четкую процедурную си­стему ритуальной этапности, ее обязаны придерживаться все пре­тенденты на доступ к закрытому знанию. Если же пристально вгля­деться в общепринятую схему на­учной карьеры современного уче­ного, то можно без особого труда идентифицировать ее с процеду­рой посвящения в круг «избран­ных», отшлифованной многовеко­вой практикой разнообразных тай­ных обществ.

 

На низовых ступенях подготовки к посвя­щению (младший на­учный   сотрудник, старший научный со­трудник, аспирант, со­искатель и т.п.) происходит выборка «достойных», которые смогут преданно служить идее со­крытия истины от «стада слабораз­витых человеческих существ» (под последними подразумеваются люди без клейма «ученой степени»). На самом деле в процессе защиты дис­сертации на соискание ученой степени   кандидата наук (бакалавра или магистра) претендент, прошедший горнило нудных, нелицеприятных и оскорбительных для достоинства нормального человека тягот подготовки научного или псевдонаучного дис­сертационного материала, проходит начальную ступень посвящения.

 

Первая ученая степень означает фактическую готовность вчерашне­го «греческого раба» присягнуть на верность узкому кругу посвященных, всемерно противодействующих ши­рокому распространению истинных знаний среди людей «низшего сор­та». Эта его готовность в дальней­шем подвергается академической научной системой тщательной и изощренной проверке. Поэтому «молодому ученому» приходится проходить через самые разнообраз­ные искушения мирской славой, ма­териальным благополучием, научной карьерой или почти свершившими­ся мечтами обо всем этом.

 

Если неофит в рамках своей даль­нейшей научной деятельности не поддается естественному желанию поделиться с публикой закрытыми от нее знаниями, которые в ограни­ченной дозе ему были приоткрыты в качестве испытательного теста, а денно и нощно культивирует и раз­вивает привилегированность стату­са ученого сообщества, ему, в конце концов, предоставляется возмож­ность приобщения к святая святых академической науки. Этот претен­дент на право вхожения в касту но­вых жрецов как бы случайно начи­нает получать заманчивые предло­жения на замещение престижных должностей, нежданно-негаданно становится лауреатом различных премий, вдруг получает престижные гранты, ему как по мановению вол­шебной палочки присваиваются различные ученые звания и т.д. На этом этапе отсеиваются другие нео­фиты, не справившиеся с жесткими требованиями отбора в число «пол­ностью посвященных», чем и объяс­няется большое число пожизненных кандидатов наук, для которых доро­га к докторской диссертации прин­ципиально закрыта. Если же первич­ные знаки принадлежности к выс­шему обществу не поколеблют вер­ности неофита избранному пути «приобщенного к тайнам мира», ему позволят защитить докторскую дис­сертацию, что знаменует собой при­несение присяги совладетеля зап­ретных для простолюдинов зна­ний.

 

Но такая присяга не означает автоматического доступа ко всему объему этих знаний: новому посвященно­му предстоит еще длительная «обкатка» на различных режимах меха­низма внутренней сортировки сис­темы Академии наук, прежде чем он обретет статус члена научной эли­ты, то есть станет академиком (чи­тай — новым жрецом). Именно пол­ные академики получают право на полномасштабный доступ к системе древних знаний. Именно они полу­чают и полную свободу говорить, рассуждая публично о явлениях, вы­ходящих за рамки научных постула­тов сегодняшнего дня. Вполне оче­видно, что, пройдя изощренные ис­пытания на научном поприще в те­чение значительного срока своей жизни, эти адепты сокрытия знаний обучены умению так поворачивать любую дискуссию, так писать и ре­дактировать научные монографии, учебники, научно-популярные книги и статьи, давать такие рецензии и отзывы на научные работы неофи­тов, что «пионерские» попытки кого бы то ни было из альтернативных ученых прорваться к истинным, а не к специально придуманным для мас­сы обывателей знаниям подверга­ются жесткой обструкции. Опериро­вать к разуму этих узурпаторов древнего знания бессмысленно, так как они связаны присягой, наруше­ние которой карается самым жес­токим образом. Поэтому официаль­ная наука, контролируемая и управ­ляемая ими, — это, с одной стороны, всего лишь инструмент обмана лю­дей обыденного сознания, что орто­доксальными представителями ка­сты новых жрецов свято исполняет­ся с XVII века по сегодняшний день, а с другой — механизм приобщения кланового меньшинства к тай­ным знаниям, с помо­щью которых они уп­равляют событиями в мире.

 

Оболванивание же большинства совре­менного человеческого сообще­ства осуществлялось посредством внедрения так называемого науч­но-технического прогресса во все сферы жизни. На самом же деле че­ловечество, став на путь технотрон­ного развития, вместо широко разрекламированного ускоренного про­гресса свалилось в воронку про­грессирующих деградации и пре­вращения в послушное закулисным властелинам «стадо двуногих» с уг­нетенной функцией мышления, вы­разившейся в утрате критической оценки происходящих событий.

 

P.S. Выступая в Москве 24 октября 2001 года на V Международном кон­грессе Национальной ассоциации телерадиовещателей, советник Генераль­ного директора ЮНЕСКО по вопросам информатики Генрих Юшкявичюс акцентировал внимание участников конгресса на начало завершающего этапа процесса сокрытия знаний «новыми жрецами современности»:

 

«Пред­принимаются попытки пересмотреть концепцию о том, что научные знания — часть общественного достояния. Наиболее ярким примером стала по­пытка запатентовать расшифровку человеческого генетического кода.

Приватизация знаний грозит замедлить прогресс человечества в целом. С одной стороны, безграничные возможности обмена информацией, с дру­гой — новый «железный занавес». Третий мир опять в загоне — 92 процен­та патентов в мире принадлежит триаде: США, Европейский союз, Япония.

Наука рискует превратиться в частную собственность, в товар, недоступ­ный большинству населения планеты».